Сегодня     Содержание

win koi dos iso mac lat

Расплата

Сашка уже сто лет не был в этом городе. Ему почему-то казалось, что все было как-то побольше в размерах. И этот двор и эта футбольная коробка и эти гаражи, по крышам которых он прыгал в далеком детстве. Он вырос, а этот старый дворик, который был для него когда-то целым миром, теперь состарился, уменьшился и потерял свою власть над ним. Сашка сел на скамейку и вдохнул теплый весенний воздух. Вот здесь он когда-то сидел с верными школьными друзьями и развлекал девчонок анекдотами и шутками. Вспомнил Таньку, Ирку и Наташку, вспомнил, как бегали к Таньке на 3-й этаж пить воду из-под крана. Он до сих пор помнил вкус этой холодной воды в запотевшем стакане...

Ветер закружил и бросил ему в ноги кусок старой газеты. Пожелтевший лист напомнил ему школьные годы, сбор макулатуры, урок и запах новых учебников, аккуратно обернутых в полиэтилен его мамой. Тогда ему был четырнадцать. Сейчас - двадцать шесть. Ему было хорошо здесь, в этом маленьком мире, полном друзей. Но потом отца перевели в другой город. Он был военным, и они часто переезжали с места на место. Многие города, большие и маленькие уже стерлись из его памяти, не оставив заметного следа, но в этом городке Сашка оставил какую-то часть своей души. Он вдруг захотел встретить кого-нибудь знакомого. Где сейчас все? Разъехались, завели свои семьи? У него даже не осталось ничьих телефонов. Прощались по-детски легкомысленно, не чувствуя потери. Уехал и уехал. Жизнь продолжается. Только у Таньки были немного грустные глаза, когда он обещал обязательно приехать на каникулы. Конечно, он тогда еще был слишком юн, чтобы обещать что-то и иметь возможность сдержать слово. Его никуда бы не отпустили одного. Он так и не приехал ни через год, ни через три. Приехал через двенадцать лет и то в командировку. Правда, в отличие от других поездок, когда он узнал, куда надо ехать, он испытал томящее чувство радости и желания. И вот он здесь.

Сашка встал и подошел к подъезду, в котором жила Танька. Зимой, когда становилось холодно сидеть на улице, они часто перебирались на подоконник второго этажа и сидели там, глядя сквозь мутное стекло на запорошенный снегом двор. На подоконнике все также стояла банка с окурками. Сашка вспомнил Танькиного соседа, дядю Мишу, который выходил в подъезд курить, потому что у него был маленький ребенок в квартире. Дядя Миша всегда относился к ним с уважением и первым протягивал всем свою мускулистую руку. Он рассказывал им разные истории со времен его службы в армии и никогда не жаловался, если они вели себя чересчур шумно. Жаловалась другая соседка. Она была почти глухая и ничего не слышала, но, слыша их громкие голоса, у нее начинала лаять и беситься собака, и старушка выходила поворчать на них.
Дверь Танькиной квартиры была обтянута новой обивкой, но звонок был старый. Сашка помнил этот звонок с птичьей трелью. Не думая, что он делает, Сашка позвонил в дверь. Трель показалась ему какой-то звонкой и новой. Все-таки память имеет свойство приглушать, размывать и закруглять края всех образов и воспоминаний.

- Кто там? - послышался женский голос, и Сашка вдруг ощутил, как забилось его сердце. Мог ли этот голос принадлежать Таньке, или в этой квартире давно живут другие люди?

- Извините, пожалуйста, я ищу Татьяну Логинову, она жила здесь некоторое время назад.

Дверь открылась. На пороге стояла высокая девушка в домашнем халате. Сашка сразу узнал Таньку и удивился, насколько сильно та изменилась. От худенькой девчушки школьных времен не осталось и следа. Появились женственные формы, гордая осанка, пышные волосы, расплескавшиеся по тонким плечам. Под халатом угадывалась небольшая, но полновесная грудь. Только улыбка осталась такой же искренней и радостной. Но сейчас она опустила уголки губ и с интересом всматривалась в него, вспоминая что-то.

- Привет, Тань!
- Сашка? - Таня вдруг улыбнулась так открыто, что вокруг стало светлее - Сашка!!!

Сашка смущенно улыбался, опустив голову, и продолжал стоять за дверью.

- Ну, заходи же! Надо же! Сколько же лет прошло?

Сашка сделал шаг вперед и оказался в прихожей. Новая мебель, новые обои, новый телефонный аппарат. Только торшер в углу до сих пор старый стоит. Он, конечно, не ожидал увидеть Таньку и сейчас терялся от смущения, не зная, что сказать.

- А ты изменилась, просто красавицей стала, - улыбнулся он, - хотя ты и раньше в классе была самой красивой.
- Да? - Танька вдруг обрадовалась и растерялась одновременно - а ты мне
ничего не говорил тогда.
- Ну, вот теперь говорю.

Танька потупила глаза, смущенно улыбнулась и поправила ворот халата.

- Проходи, я сейчас одна дома. Рассказывай, где ты был? Идем на кухню, я чай поставлю. Ой, извини, ты голодный? Кушать будешь?
- Нет, спасибо. Чаю попью с удовольствием.

Сашка в принципе был голоден, но так уж его воспитали. Он стеснялся сказать с порога, что хочет есть. Он вообще стеснялся просить людей о чем-либо и привык все делать сам. Танька словно поняла его и поставила на стол масло, колбасу и сыр. Сашка сбацал себе бутерброд и с удовольствием откусил от него чуть ли не половину. Танька сидела напротив, положив подбородок на сплетенные пальцы рук. Сашка отхлебнул чаю. Чай был крепкий и душистый. Проглотив и снова обретя возможность говорить, он спросил:

- Ну, расскажи про себя, про свою жизнь.
- А что тут рассказывать? Живу, как видишь, там же. Витя получил однокомнатную, и родители уехали туда. А мы сделали ремонт и живем здесь.
- Витя?
- Муж мой, - голос Таньки слегка дрогнул на слове "муж".
- Поздравляю. Давно?
- Уже больше года. Он сейчас на работе. А у меня сегодня выходной - начальник сам заболел и меня отпустил.
- А ты кем работаешь?
- Переводчицей на заводе.
- Это хорошо, - сказал Сашка, не зная, что еще сказать.

Танька улыбнулась и подвинулась на стуле так, что вырез халата вдруг приоткрылся, и в щелку стало видно полоску загорелой кожи.

- А у тебя, что за работа?
- Небольшая компания, нефтяной бизнес. Много приходится ездить.
- Как я тебе завидую. А я вот никуда не езжу.
- Это не так интересно, как кажется и, порой, довольно утомительно. Я просто привык уже.
- Еще чаю? - Танька встала и отвернулась к плите за чайником.

Сашка окинул взглядом ее фигуру. У нее были длинные ноги - даже без каблуков она выглядела очень стройно. Бедра были немного широковаты, но Сашке это нравилось. Танька словно бы почувствовала его взгляд и резко обернулась, поправляя халат. Сашка не ожидал такого резкого движения и не успел отвести взгляд. Краска смущения залила его лицо, еще больше выдавая его. Танька тоже смутилась, но тут же улыбнулась, налила ему еще чаю и снова села рядом.

- А ты женат?
- Нет, не успел. Да и не встретил пока никого.

Почему-то ему показалось, что Танька обрадовалась, услышав это. Она был неравнодушна к нему в школе, но тогда никакой серьезной искры между ними не проскочило. Странно, но сейчас он явно чувствовал к ней влечение и глупое желание подержать ее руку... Он протянул ладонь и она, помедлив секунду, положила в нее свои пальчики.

- У тебя красивые руки. Я еще помню пятна чернил на них, когда у тебя ломалась ручка.
- А у тебя все время губы были в чернилах, оттого что ты свою ручку грыз.
- Помнишь, я сидел впереди тебя и все время просил у тебя карандаш?
- Конечно, помню.

Сашка облокотился на стол и оказался совсем рядом с Танькой. Она тоже явно была взволнована его близостью. Около минуты они молчали и слушали свое дыхание, не глядя друг на друга. Потом Танька встала и отошла к окну. Сашка подошел и встал сзади. Его руки непроизвольно обняли ее за талию. Она не сопротивлялась. В голове у него не осталось ни одной цельной мысли. Он говорил какие-то слова, а она тихо отвечала ему в унисон.

- Ты наших видишь? - его руки теребили пояс халата
- Да, случается. Володя иногда заходит, Наташка звонит.
- Как у них дела? - рука скользнула внутрь, и он ощутил под ладонью ее горячий живот.
- Нормально вроде, - тихо отозвалась Танька и, откинув голову ему на плечо, закрыла глаза.

Ее губы были в десяти сантиметрах от его лица. Сашка осторожно коснулся губами ее щеки, потом еще раз, более настойчиво. Она повернула голову и коснулась его губ своими. Ее губы были мягкими, теплыми и сухими, как тонкий пергамент. Сашка провел влажным кончиком языка по внутреннему контуру Танькиных губ и прижался к ним в сладком и долгом поцелуе. Танькины ноги задрожали, и она откинулась на него всем телом. Пояс развязался, и полы халата раздвинулись, обнажая Танькины круглые колени. Колени были сжаты и слегка вздрагивали. Сашка перехватил Таньку под ноги и, не отрывая губ, понес в зал, слепо цепляясь за углы и стулья. Халат разъехался совсем, открывая белые плотные трусики на широких бедрах. Они легли на ковер и Танька, приподнявшись на локте, высвободилась из халата, оставив его лежать под собой. От вида ее девичьей груди у Сашки взбурлила кровь.

- Танька, милая моя, - прошептал он, прижимаясь щекой к ее животу
- Тсс, молчи! Поцелуй меня…

Они долго целовались лежа на боку, обвивая друг друга руками и переплетая ноги. Поначалу больше ничего не хотелось делать. Только лежать вот так и целоваться до потери сознания. Но вскоре Сашка проникся жаждой дальнейшего исследования. Он оторвался от губ Таньки и соскользнул вниз к ее ногам. Танька послушно сжала колени, когда он стаскивал с нее трусики. Ноги ее бесстыдно раскинулись. Она не пыталась прикрываться от его взгляда. Было в этой ситуации что-то шокирующее сознание. Когда они виделись в последний раз, Танька была еще юной школьницей, а сейчас она лежала перед ним, взрослая девушка готовая отдаться ему. Он на секунду отстранился, чтобы оставить в памяти эту безумную картину.

- Нет...

Сашка почувствовал как его сердце ухнуло куда то вниз. Как нет?

- Нет, не останавливайся, - прошептала Танька, - иди ко мне

Сашка привстал над ней и поцеловал ее в губы. Она обвила его шею руками и настойчиво потянула к себе. Мир вокруг вздрогнул, как от землетрясения, когда он ворвался в нее, раздвигая все на своем пути. Он был уже слишком возбужден, чтобы как-то контролировать себя. Она только и успела сказать "пожалуйста, не в меня", когда он уже был на пике возбуждения, готовый лететь вниз в экстазе. Из последних сил приподнявшись над ней, он рухнул рядом, благодарно прижавшись головой к ее груди. Танька нежно гладила его голову. Через несколько минут к ним вернулись слова.

- Так хорошо с тобой, - вздохнула Танька. Сашка обнял ее за талию с чувством собственника, как будто она ему принадлежала. А впрочем, она сейчас действительно ему принадлежала.
- Что это на нас нашло, а? - он улыбнулся и с любовью посмотрел ей в глаза.
- Ты жалеешь о случившемся?
- Боже упаси! Я безумно счастлив.
- Странно, но не хочется сейчас говорить о любви. Такое ощущение, что мы выше этого.
- Да, пожалуй, фраза "я тебя люблю" сейчас прозвучала бы чересчур претенциозно.
- Так не хочется думать про завтрашний день.
- Я не хочу, чтобы сегодняшний кончался.
- Надо бы в душ пойти.
- Пойдем.

Танька встала и пошла набирать ванну. Сашка проводил ее взглядом и понял, что уже влюблен в нее. Влюблен в ее улыбку, в ее голос, в ее фигуру. Когда он зашел в ванную, она стояла у зеркала и забирала волосы в узел на затылке. Он встал на колени и прижался лицом к ее бедру. Она запустила пальцы ему в волосы и нежно его потрепала. Потом она шагнула в ванну и села посередине. Он сел сзади нее и откинулся назад. Она откинулась ему на грудь. Некоторое время они молча лежали и нежились под прибывающей горячей водой.

- Ты знаешь, а ведь я действительно люблю тебя, - наконец прервал молчание Сашка
- Я знаю. Я тоже люблю тебя.
- Но мы же совсем не знаем друг друга
- Мы знали друг друга с детства. А теперь мы знаем еще больше.
- Правда, мы всегда будем вместе?
- Как ты захочешь, милый.
- Тогда поедем со мной?
- Куда? - в голосе Таньки послышалось колебание.
- Неважно куда. Главное со мной. Я хочу быть с тобой.
- Это не так просто. У меня тут семья, работа, родители. Как я буду без всего этого?
- Зато мы будем вместе
- Да, но… - колебания становилось все отчетливее
- Чего ты боишься? Ты думаешь, у нас нет будущего?
- Не знаю, Саш.
- Тогда зачем мы пошли на этот шаг?
- Я просто хотела этого.
- А как же твой муж?
- Он ничего не узнает. Я не хочу делать ему больно. Он любит меня.
- А ты его?
- Мне очень хорошо с ним. Он заботится обо мне.
- Это не ответ. Я спросил, любишь ли ты его.
- Да, люблю. Иначе бы не вышла замуж.
- А ты не можешь просто сказать "Я люблю его". Без этих оговорок и самооправданий?

На Танькином лице вдруг отразилась еще не виденная Сашкой гамма переживаний, ее взгляд стал жестче.
- Это ничего не меняет. Оставим эту тему.

Сашка почувствовал, как повеяло холодом от ее слов, и инстинктивно съежился. Теперь был его черед задать этот вопрос:

- Ты жалеешь о том, что произошло?
- Нет, не жалею и никогда не буду жалеть.

Это "никогда" прозвучало как приговор. С тем же успехом она могла просто сказать, что никогда его не забудет. Смысл был тот же. Сашка вдруг почувствовал, как они безумно далеки сейчас друг от друга. Физическое расстояние ничего не значило. Он вылез из ванной и вытерся насухо большим махровым полотенцем.
Вскоре он уже сидел одетый в кресле в ее спальне и смотрел, как она красит ногти на ногах.

- Ну что ж, - начал Сашка - мне, наверно, нужно идти. Скоро придет твой муж.
- Да, Саш. Ты надолго в нашем городе?
- Завтра утром улетаю. Так что, наверно, мы больше не увидимся.
Танька посмотрела на него с грустью и ничего не сказала.
- Я пойду, - Сашка встал и вышел в коридор.

Сзади послышались шаги ее босых ног. Сашка открыл дверь и, не оборачиваясь, вышел на лестничную клетку. Он чувствовал спиной ее взгляд, представлял себе, как она стоит нагая у полузакрытой двери. Он не хотел оборачиваться. На улице уже темнело. Свежий воздух наполнил его легкие вздохом освобождения и облегчения. Он знал, что больше не приедет в этот город никогда. Тот кусочек души, который тянул его в эти края, только что умер в нем. Один миг мимолетней иллюзии счастья лишил его целого пласта памяти прошлого. Расплата за легкомысленные поступки приходит в самых странных формах. Когда таксист спросил его, куда ехать, он назвал адрес гостиницы. И добавил: "Подождешь меня, шеф? Я только заберу свои вещи".